otonia
читать дальшеотсюда: sailormoonica.narod.ru/Japon_world/Mif_Japon.ht...
Наиболее древней системой ценностей является миф. Японская мифология формируется под влиянием характерных для Японии природных условий. Климат Японии изменчив и переходит от умеренного в северной оконечности до субтропического на юге. Острова с обширными горными областями обильно наделены разнообразными природными красотами, к которым японцы были всегда восприимчивы. Самые ранние поэтические творения, навеянные красотой природы и выражающие гармоническое слияние человеческого бытия с его естественным окружением, свидетельствуют об этом. Более того, самые чувства, вызванные природой, выражаются с помощью переживаний человека. И все-таки степень персонификации в японской мифологии никогда не достигает того уровня, как, скажем, в исключительно антропоморфических мифах древней Греции. В японских мифах персонификация никогда не затемняет их истоков в реальном материальном мире, которые японцы по большей части хорошо сознают.
По мнению Якобсона В.А.(1977), представляет интерес также тот факт, что в стране, где природные бедствия, такие, как тайфуны, землетрясения и наводнения, случаются достаточно часто, взгляд самих японцев на природу всегда оставался кротким, сосредоточенным на ее спокойном состоянии и прелести гораздо более, чем на ее угрозах и бесчинствах. Нигде в японской мифологии не удается найти идею великой катастрофы, вечно угрожающих божеств природы. Фольклор дает примеры докучных, надоедливых и озорных духов, но не упоминает о всесильном и грозном божестве. Фактически японцы вообще воздерживались от персонификации катастроф и бедствий. Как правило, конфликты, происходящие в их мифологических повествованиях, лишены напряженности и, в отличие от греков с их любовью к высокой трагедии, развязка столкновений в японских мифах чаще всего обеспечивается духом компромисса. Такая позиция не вступает в противоречие со стремлением японцев к гармоническому существованию в той среде, в которой они живут.
В своих исследованиях Якобсон В.А.(1977) указывает, что всеохватывающее согласие с природой, как основа японского мировоззрения, привело к их одухотворяющему взгляду на вселенную. К явлениям природы и к человеческим существам японцы относились как к исполненным жизненной силы; все у них было наделено собственной жизнью особого рода. Эта жизненность вещей, отличающихся от обыденности цветом, формой или чем-либо в этом роде, воспринималась как «наивысшее». Все обладавшее необычной силой, или красотой, или формой, было предметом поклонения и именовалось «ками». Список «ками» бесконечен: внушающая благоговение гора, скала причудливой формы, стремительный поток, столетнее дерево...
Японские мифы составляют несколько хаотичную структуру, по своей природе скорее отрывочную, чем эпическую. Более всего они похожи на смесь различных суеверий, а не на связную систему легенд. Эти мифы столь беспорядочны, что, даже если отвлечься от сложностей, которые возникают каждый раз при отнесении их к той или иной группе, все равно в них трудно отличить поздние добавления от более ранних преданий. По мнению Токарева С.А.(1997), японская мифология является совокупностью древнеяпонской (синтоистской), буддийской и возникшей на их основе (с включением даосизма) поздней народной мифологических систем. Научные исследования автора указывают, что древнеяпонская мифология запечатлена в многочисленных памятниках, таких как «Кодзики», «Нихонги», этнографические описания японских провинций, так называемые фудоки, древнейшие молитвословия норито, «Когосюи» и «Кюдзихонги».
«Кодзики» и «Нихонги» были продуктом среды, интересовавшейся главным образом китайской культурой, которая была ведущей в Японии VIII века. Оба произведения стремятся доказать положения культурно-политического свойства, а именно что народ, называющий себя Ямато (то есть те, кто населяли район современных Осака и Киото), может претендовать на превосходство над другими политическими и культурными центрами.
Таким образом, целью обоих сочинений было создание своего рода официальной истории по образцу китайских династийных историй, и составители взирали на написание собственной истории глазами предубежденными и рассудочными. Они старались приложить к собственным предшествующим векам откровенно китаизированные положения, характерные для VIII века. Во многих случаях они прибегают к утонченным рассуждениям, которые едва ли могли появиться, пока не утвердилось в целом влияние буддизма и китайской культуры. Несмотря на политические мотивы и культурные предрассудки, свойственные обеим этим книгам, они могут представить богатый материал по ранней Японии и должны рассматриваться как главные источники по японской мифологии.
Токарев С.А. (1997), изучив материалы первых свитков, выделил три основных мифологических цикла: в первом, космологическом цикле действие происходит на равнине высокого неба – такама-но хара, где обитают небесные боги, и в царстве мертвых ёми-но куни. Во втором цикле Идзумо действие происходит на земле (Идзумо – древнее название местности, ныне расположенной в восточной части префектуры Симане в центральной Японии). Третий цикл рассказывает о событиях, происходящих в местности Химука (нынешняя префектура Миядзаки, остров Кюсю). Героями мифов в этих свитках выступают боги-ками, одни из которых действуют и говорят подобно людям, другие же олицетворяют абстрактные, умозрительные представления. Высшую категорию ками представляют собой небесные ками, среди которых, в свою очередь выделяются «особые небесные» ками, ниже их стоят земные ками, обычно привязанные к определенной местности; и, наконец, еще ниже – ками-духи, проявлением существования которых служат предметы и явления природы.
В японской мифологии нет единого творца – зачинателя мироздания. Все начинается не с хаоса, а с самопроизвольного установления самого первоначального и элементарного порядка, одновременного появления богов-ками.
Первых ками трое: Амэ-но минакануси, Такамимусуби, Камимусуби. В отличие от последующих поколений богов, являющихся парами, они не имеют пола и каких-либо внешних признаков. За этой троицей появляются еще четыре ками-одиночки. Они уже менее абстрактны и связаны с теми или иными природными объектами. Двое из них были рождены в лоне земли, которую можно отождествить с Японией (поэтическое название Японии в мифах – «тростниковая долина – срединная страна»). Следом рождаются бог, навечно утвердившийся на земле, и бог обильных облаков над равнинами – последние боги-одиночки. Бог всплывающей грязи и его младшая сестра богиня осаждающегося песка открывают список богов, являющихся парами.
Завершение космогонического процесса приходится на пятую пару этих богов Идзанаки и Идзанами. Ко времени их появления «земля еще не вышла из младенчества» и, подобно плавающему жиру, носилась по морским волнам, поэтому высшие небесные боги поручают этим богам обратить жидкую землю в твердь, что они совершают, мешая воду копьем.
Затем, заключив брак, они рождают острова, составляющие Японию, а потом богов-духов, которые должны эту населить. Мир постепенно обретает свой обычный вид: являются горы и деревья, равнины и ущелья, туманы в ущельях и темные расщелины, а «хозяевами» всех предметов и явлений окружающего мира становятся рожденные здесь ками. Старшая дочь Идзанаки, Аматэрасу, получает во владение «равнину высокого неба» и становится главным божеством пантеона, покровительницей земледелия. Небесные владения Аматэрасу описываются, как некое подобие земли. Здесь есть рисовые поля, покои для ткацких работ и т.д.
Следует иметь в виду, что Аматэрасу не была верховным божеством в архаической мифологии Японии. Включение в мифологический пантеон Аматэрасу, верховной богини императорского рода, происходит на уровне соединения мифологических систем нескольких племенных групп. При этом для большей значительности ее необходимо было ввести в неизменную архаическую часть, так как повышенная древность означала и высокий статус. На определенном историческом этапе происходит соединение функций богов стихий разных племенных богов, что находит отражение в структуре изложения мифов, то есть происходит соединение мифов разных племенных групп в рамках одной мифологической системы.
На самых ранних этапах развития японского общества, видимо, существовало мифологическое единство на уровне мирообъяснения, что предопределило существование единого ритуального комплекса. В тот период божества могли иметь разное обозначение, даже олицетворяя одни и те же стихии и явления природы, так как Японию населяли этнически разные племена. В дальнейшем с развитием социальных отношений, с выделением отдельных родов-племен функции богов усложняются, то есть многие божества становятся богами-охранителями того или иного рода. Вероятно, именно в этот период и выходит на первый план, или, возможно, даже возникает богиня Аматэрасу, как богиня одного рода-племени, который впоследствии стал императорским. Имеются интересные сведения о богине Аматэрасу:
1. В первом мифе «Когосюи» упоминается другая богиня Солнца без имени.
2. Среди «земных богов» была богиня Солнца, ее имя встречается в мифе о женитьбе одного из небесных посланцев на земной богине Сита-тэру-химэ. Ее имя означает «низ освещающая дева», то есть она является богиней Солнца.
Это и свидетельствует о позднем введении богини Аматэрасу в ранний слой японского пантеона.
Итак, японским мифам можно дать такую характеристику: они одновременно чувствительны и заземлены, шутливы и меланхоличны. Они никогда не изображают истинно трагических чувств. В них преобладает тенденция к компромиссу, они никогда не сопрягаются с всеобъемлющим чувством катастрофы, присущим другим мифологиям. Возможно, что это результат сильного чувства гармонии с естественным окружением, которое всегда воспитывали в себе японцы. И поэтому нет ничего удивительного, что, одухотворяя те стороны, которые занимали их воображение, они обращали внимание не только на приземленную полезность, но и на такие качества, как творческая сила, чистота и красота.
Наиболее древней системой ценностей является миф. Японская мифология формируется под влиянием характерных для Японии природных условий. Климат Японии изменчив и переходит от умеренного в северной оконечности до субтропического на юге. Острова с обширными горными областями обильно наделены разнообразными природными красотами, к которым японцы были всегда восприимчивы. Самые ранние поэтические творения, навеянные красотой природы и выражающие гармоническое слияние человеческого бытия с его естественным окружением, свидетельствуют об этом. Более того, самые чувства, вызванные природой, выражаются с помощью переживаний человека. И все-таки степень персонификации в японской мифологии никогда не достигает того уровня, как, скажем, в исключительно антропоморфических мифах древней Греции. В японских мифах персонификация никогда не затемняет их истоков в реальном материальном мире, которые японцы по большей части хорошо сознают.
По мнению Якобсона В.А.(1977), представляет интерес также тот факт, что в стране, где природные бедствия, такие, как тайфуны, землетрясения и наводнения, случаются достаточно часто, взгляд самих японцев на природу всегда оставался кротким, сосредоточенным на ее спокойном состоянии и прелести гораздо более, чем на ее угрозах и бесчинствах. Нигде в японской мифологии не удается найти идею великой катастрофы, вечно угрожающих божеств природы. Фольклор дает примеры докучных, надоедливых и озорных духов, но не упоминает о всесильном и грозном божестве. Фактически японцы вообще воздерживались от персонификации катастроф и бедствий. Как правило, конфликты, происходящие в их мифологических повествованиях, лишены напряженности и, в отличие от греков с их любовью к высокой трагедии, развязка столкновений в японских мифах чаще всего обеспечивается духом компромисса. Такая позиция не вступает в противоречие со стремлением японцев к гармоническому существованию в той среде, в которой они живут.
В своих исследованиях Якобсон В.А.(1977) указывает, что всеохватывающее согласие с природой, как основа японского мировоззрения, привело к их одухотворяющему взгляду на вселенную. К явлениям природы и к человеческим существам японцы относились как к исполненным жизненной силы; все у них было наделено собственной жизнью особого рода. Эта жизненность вещей, отличающихся от обыденности цветом, формой или чем-либо в этом роде, воспринималась как «наивысшее». Все обладавшее необычной силой, или красотой, или формой, было предметом поклонения и именовалось «ками». Список «ками» бесконечен: внушающая благоговение гора, скала причудливой формы, стремительный поток, столетнее дерево...
Японские мифы составляют несколько хаотичную структуру, по своей природе скорее отрывочную, чем эпическую. Более всего они похожи на смесь различных суеверий, а не на связную систему легенд. Эти мифы столь беспорядочны, что, даже если отвлечься от сложностей, которые возникают каждый раз при отнесении их к той или иной группе, все равно в них трудно отличить поздние добавления от более ранних преданий. По мнению Токарева С.А.(1997), японская мифология является совокупностью древнеяпонской (синтоистской), буддийской и возникшей на их основе (с включением даосизма) поздней народной мифологических систем. Научные исследования автора указывают, что древнеяпонская мифология запечатлена в многочисленных памятниках, таких как «Кодзики», «Нихонги», этнографические описания японских провинций, так называемые фудоки, древнейшие молитвословия норито, «Когосюи» и «Кюдзихонги».
«Кодзики» и «Нихонги» были продуктом среды, интересовавшейся главным образом китайской культурой, которая была ведущей в Японии VIII века. Оба произведения стремятся доказать положения культурно-политического свойства, а именно что народ, называющий себя Ямато (то есть те, кто населяли район современных Осака и Киото), может претендовать на превосходство над другими политическими и культурными центрами.
Таким образом, целью обоих сочинений было создание своего рода официальной истории по образцу китайских династийных историй, и составители взирали на написание собственной истории глазами предубежденными и рассудочными. Они старались приложить к собственным предшествующим векам откровенно китаизированные положения, характерные для VIII века. Во многих случаях они прибегают к утонченным рассуждениям, которые едва ли могли появиться, пока не утвердилось в целом влияние буддизма и китайской культуры. Несмотря на политические мотивы и культурные предрассудки, свойственные обеим этим книгам, они могут представить богатый материал по ранней Японии и должны рассматриваться как главные источники по японской мифологии.
Токарев С.А. (1997), изучив материалы первых свитков, выделил три основных мифологических цикла: в первом, космологическом цикле действие происходит на равнине высокого неба – такама-но хара, где обитают небесные боги, и в царстве мертвых ёми-но куни. Во втором цикле Идзумо действие происходит на земле (Идзумо – древнее название местности, ныне расположенной в восточной части префектуры Симане в центральной Японии). Третий цикл рассказывает о событиях, происходящих в местности Химука (нынешняя префектура Миядзаки, остров Кюсю). Героями мифов в этих свитках выступают боги-ками, одни из которых действуют и говорят подобно людям, другие же олицетворяют абстрактные, умозрительные представления. Высшую категорию ками представляют собой небесные ками, среди которых, в свою очередь выделяются «особые небесные» ками, ниже их стоят земные ками, обычно привязанные к определенной местности; и, наконец, еще ниже – ками-духи, проявлением существования которых служат предметы и явления природы.
В японской мифологии нет единого творца – зачинателя мироздания. Все начинается не с хаоса, а с самопроизвольного установления самого первоначального и элементарного порядка, одновременного появления богов-ками.
Первых ками трое: Амэ-но минакануси, Такамимусуби, Камимусуби. В отличие от последующих поколений богов, являющихся парами, они не имеют пола и каких-либо внешних признаков. За этой троицей появляются еще четыре ками-одиночки. Они уже менее абстрактны и связаны с теми или иными природными объектами. Двое из них были рождены в лоне земли, которую можно отождествить с Японией (поэтическое название Японии в мифах – «тростниковая долина – срединная страна»). Следом рождаются бог, навечно утвердившийся на земле, и бог обильных облаков над равнинами – последние боги-одиночки. Бог всплывающей грязи и его младшая сестра богиня осаждающегося песка открывают список богов, являющихся парами.
Завершение космогонического процесса приходится на пятую пару этих богов Идзанаки и Идзанами. Ко времени их появления «земля еще не вышла из младенчества» и, подобно плавающему жиру, носилась по морским волнам, поэтому высшие небесные боги поручают этим богам обратить жидкую землю в твердь, что они совершают, мешая воду копьем.
Затем, заключив брак, они рождают острова, составляющие Японию, а потом богов-духов, которые должны эту населить. Мир постепенно обретает свой обычный вид: являются горы и деревья, равнины и ущелья, туманы в ущельях и темные расщелины, а «хозяевами» всех предметов и явлений окружающего мира становятся рожденные здесь ками. Старшая дочь Идзанаки, Аматэрасу, получает во владение «равнину высокого неба» и становится главным божеством пантеона, покровительницей земледелия. Небесные владения Аматэрасу описываются, как некое подобие земли. Здесь есть рисовые поля, покои для ткацких работ и т.д.
Следует иметь в виду, что Аматэрасу не была верховным божеством в архаической мифологии Японии. Включение в мифологический пантеон Аматэрасу, верховной богини императорского рода, происходит на уровне соединения мифологических систем нескольких племенных групп. При этом для большей значительности ее необходимо было ввести в неизменную архаическую часть, так как повышенная древность означала и высокий статус. На определенном историческом этапе происходит соединение функций богов стихий разных племенных богов, что находит отражение в структуре изложения мифов, то есть происходит соединение мифов разных племенных групп в рамках одной мифологической системы.
На самых ранних этапах развития японского общества, видимо, существовало мифологическое единство на уровне мирообъяснения, что предопределило существование единого ритуального комплекса. В тот период божества могли иметь разное обозначение, даже олицетворяя одни и те же стихии и явления природы, так как Японию населяли этнически разные племена. В дальнейшем с развитием социальных отношений, с выделением отдельных родов-племен функции богов усложняются, то есть многие божества становятся богами-охранителями того или иного рода. Вероятно, именно в этот период и выходит на первый план, или, возможно, даже возникает богиня Аматэрасу, как богиня одного рода-племени, который впоследствии стал императорским. Имеются интересные сведения о богине Аматэрасу:
1. В первом мифе «Когосюи» упоминается другая богиня Солнца без имени.
2. Среди «земных богов» была богиня Солнца, ее имя встречается в мифе о женитьбе одного из небесных посланцев на земной богине Сита-тэру-химэ. Ее имя означает «низ освещающая дева», то есть она является богиней Солнца.
Это и свидетельствует о позднем введении богини Аматэрасу в ранний слой японского пантеона.
Итак, японским мифам можно дать такую характеристику: они одновременно чувствительны и заземлены, шутливы и меланхоличны. Они никогда не изображают истинно трагических чувств. В них преобладает тенденция к компромиссу, они никогда не сопрягаются с всеобъемлющим чувством катастрофы, присущим другим мифологиям. Возможно, что это результат сильного чувства гармонии с естественным окружением, которое всегда воспитывали в себе японцы. И поэтому нет ничего удивительного, что, одухотворяя те стороны, которые занимали их воображение, они обращали внимание не только на приземленную полезность, но и на такие качества, как творческая сила, чистота и красота.
@темы: чужое, история, интересное