otonia
Серебряный век - это фандом, и нет смысла искать для него другие определения. Пыталась в разговоре с Катериной объяснить, какого чёрта меня так прочно на нём зациклило и пока объясняла вдруг поняла: микровселенная серебряного века несёт в себе то же качество, что и любой другой фанфикшен - стабильность. Ненавижу привыкать к новым мирам, мне не нравится запускать слишком много персонажей в мою жизнь. А в старых мирах легко, привычно, предсказуемо и знакомо. И все знакомые лица. Вот серебряный век и встал в этой линейке. Есть общество объединённое одним временем, местом и так или иначе знакомые друг с другом. Вновь и вновь возвращаясь туда я сталкиваюсь с всё теми же людьми. Вот только какие фанфики, когда столько воспоминаний современников не читаны?
А началось всё с того, что перед егэ по литературе в 11 классе я пошла перечитывать единственное на тот момент любимое стихотворение Маяка - "Сергею Есенину". Понимаете, одна-единственная строчка в этом стихотворении ответила всем моим представлениям об интересных отношениях: "Дать, чтоб щёки заливал смертельный мел?!" И я упоролась этой парочкой. Дай, дай, кивала я мысленно.
И пару раз я искала в сети фанфики и даже находила, доказав себе, что не я одна такая странная.
На третьем (?) курсе нам дали в списке Циников. И я подумала, что это упоротое и больное время - самое прекрасное, что может быть. И пошла читать Мариенгофа Роман без вранья. Так родился побочный пейринг Есенина с Мариенгофом, просто потому что могу. На самом деле надо сделать оговорку: фандом Серебряного века не совсем полноценный в том плане, что нет там для меня места физическому. Оно может быть, даже есть, но не всегда нужно. В те времена происходили такие трогательные соединения душ в одном порыве вдохновения, что ни о какой физике не можешь думать. Кровать становится в разряд прищемлённого, а вот всю ночь говорить о поэзии и читать друг другу стихи - это я понимаю.
Позапрошлой весной, когда мы в очередной раз навещали с Онегиным столицу, и я потащила нас в музей Маяка. И это было хорошо. Футуристично. Вдохновляюще. Когда я оказалась в столице по поводу норёку, и я снова потащилась туда же. Этой осенью музей оказался закрыт, и словами не передать всю степень моей печали. Потому что я бы сходила ещё раз.
А осенью 2013 на слэшконе случилось это видео. Я не ездила, и всполошилась сразу, когда откуда-то услышала, на какой пейринг было видео. Рыла носом интернет в ожидании. И они оправдались. Пересматриваю в период обострений как сейчас.
Прошлым летом я зашла в Москве в какой-то большой книжный магазин и первым, что встретило меня у входа была книга "Мой Маяковский" в ярко-красной обложке. Я всегда сомневаюсь перед покупкой книги, но не в этом случае. В этот раз я схватила её сразу же и шаталась по магазину с ней в обнимку, не намереваясь выпускать из рук. Я была уверена - мне понравится. И не так сильно я увлечена фигурой Маяка может быть, но здесь всё именно в том самом над-физическом уровне отношений. В книге было около десятка воспоминаний разных людей, но готова поклясться, что почти каждый из них был в него влюблён. Книга дышит восхищением, она пропитана им полностью. Во всей книге едва ли нашлось хоть одно слово про Есенина, но это было уже не важно: мой интерес подпитывается уже не пейрингом, а атмосферой времени. Люблю всех тех упорышей, что тогда творили).
А спустя время, я соскучилась и решила заценить, как справился Безруков в роли Есенина. Сериал в целом показался мне неплохим, но в теорию убийства я всё-таки не поверила. Да и изображение некоторых фигур мне не зашло.
Вспомнив про рекомендуемый нам на том же третьем курсе "Некрополь" Ходасевича этой осенью я снова совершила погружение. Накрывало меня медленно, постепенно, но качественно. Я так упорно стремилась ко дну, что как-то незаметно оказалась где-то на уровне марианской впадины. Это уже не только командор и королевич, понимаете, это, блин, целая вселенная имени мексиканской драмы с любовными пятиугольниками и драматическим концом. Достаточно прочитать первую главу из Некрополя. Все плохо и оттого прекрасно. Жизнь как искусство, искусство как жизнь.
Regret nothing подумала я недавно и скачала Катаева АМВ. Но отвлеклась. И потом. И вдруг. Иду я по книжному рынку (наша казанская воскресная барахолка) и цепляюсь взглядом за сборник стихов Ходасевича. Подошла листать. И наткнулась взглядом на АМВ. И понимаю, что надо брать. Знак, судьба. Беру. И вижу на том же прилавке книгу о Есенине по воспоминаниям современников в хронологическом порядке. Ваня, я ваша навеки, чуть не сказала я продавцу, и уцепилась за книги как клещ. В нагрузку я зачем-то купила и сборник стихов Ходасевича тоже, и похоже, попадись мне в тот момент что-нибудь на похожую тематику - купила бы.
А вчера нашла лекции Быкова по поэзии Есенина, Маяковского и в принципе серебряного века. Снова дно.
Когда я уже остановлюсь. Начала новый круг.
Читаю воспоминания Маяка о Есе ("Как делать стихи?"
и ушла в умиление, плавно перерастающее в скулёж:
Его очень способные и очень деревенские стихи нам, футуристам, конечно, были враждебны.
Но малый он был как будто смешной и милый.
Зачем, зачем я снова возвращаюсь к тому, от чего ушла?
Сжато по теме из гугла
Завтра продолжу, чувствуется
А началось всё с того, что перед егэ по литературе в 11 классе я пошла перечитывать единственное на тот момент любимое стихотворение Маяка - "Сергею Есенину". Понимаете, одна-единственная строчка в этом стихотворении ответила всем моим представлениям об интересных отношениях: "Дать, чтоб щёки заливал смертельный мел?!" И я упоролась этой парочкой. Дай, дай, кивала я мысленно.
И пару раз я искала в сети фанфики и даже находила, доказав себе, что не я одна такая странная.
На третьем (?) курсе нам дали в списке Циников. И я подумала, что это упоротое и больное время - самое прекрасное, что может быть. И пошла читать Мариенгофа Роман без вранья. Так родился побочный пейринг Есенина с Мариенгофом, просто потому что могу. На самом деле надо сделать оговорку: фандом Серебряного века не совсем полноценный в том плане, что нет там для меня места физическому. Оно может быть, даже есть, но не всегда нужно. В те времена происходили такие трогательные соединения душ в одном порыве вдохновения, что ни о какой физике не можешь думать. Кровать становится в разряд прищемлённого, а вот всю ночь говорить о поэзии и читать друг другу стихи - это я понимаю.
Позапрошлой весной, когда мы в очередной раз навещали с Онегиным столицу, и я потащила нас в музей Маяка. И это было хорошо. Футуристично. Вдохновляюще. Когда я оказалась в столице по поводу норёку, и я снова потащилась туда же. Этой осенью музей оказался закрыт, и словами не передать всю степень моей печали. Потому что я бы сходила ещё раз.
А осенью 2013 на слэшконе случилось это видео. Я не ездила, и всполошилась сразу, когда откуда-то услышала, на какой пейринг было видео. Рыла носом интернет в ожидании. И они оправдались. Пересматриваю в период обострений
Прошлым летом я зашла в Москве в какой-то большой книжный магазин и первым, что встретило меня у входа была книга "Мой Маяковский" в ярко-красной обложке. Я всегда сомневаюсь перед покупкой книги, но не в этом случае. В этот раз я схватила её сразу же и шаталась по магазину с ней в обнимку, не намереваясь выпускать из рук. Я была уверена - мне понравится. И не так сильно я увлечена фигурой Маяка может быть, но здесь всё именно в том самом над-физическом уровне отношений. В книге было около десятка воспоминаний разных людей, но готова поклясться, что почти каждый из них был в него влюблён. Книга дышит восхищением, она пропитана им полностью. Во всей книге едва ли нашлось хоть одно слово про Есенина, но это было уже не важно: мой интерес подпитывается уже не пейрингом, а атмосферой времени. Люблю всех тех упорышей, что тогда творили).
А спустя время, я соскучилась и решила заценить, как справился Безруков в роли Есенина. Сериал в целом показался мне неплохим, но в теорию убийства я всё-таки не поверила. Да и изображение некоторых фигур мне не зашло.
Вспомнив про рекомендуемый нам на том же третьем курсе "Некрополь" Ходасевича этой осенью я снова совершила погружение. Накрывало меня медленно, постепенно, но качественно. Я так упорно стремилась ко дну, что как-то незаметно оказалась где-то на уровне марианской впадины. Это уже не только командор и королевич, понимаете, это, блин, целая вселенная имени мексиканской драмы с любовными пятиугольниками и драматическим концом. Достаточно прочитать первую главу из Некрополя. Все плохо и оттого прекрасно. Жизнь как искусство, искусство как жизнь.
Regret nothing подумала я недавно и скачала Катаева АМВ. Но отвлеклась. И потом. И вдруг. Иду я по книжному рынку (наша казанская воскресная барахолка) и цепляюсь взглядом за сборник стихов Ходасевича. Подошла листать. И наткнулась взглядом на АМВ. И понимаю, что надо брать. Знак, судьба. Беру. И вижу на том же прилавке книгу о Есенине по воспоминаниям современников в хронологическом порядке. Ваня, я ваша навеки, чуть не сказала я продавцу, и уцепилась за книги как клещ. В нагрузку я зачем-то купила и сборник стихов Ходасевича тоже, и похоже, попадись мне в тот момент что-нибудь на похожую тематику - купила бы.
А вчера нашла лекции Быкова по поэзии Есенина, Маяковского и в принципе серебряного века. Снова дно.
Когда я уже остановлюсь. Начала новый круг.
Читаю воспоминания Маяка о Есе ("Как делать стихи?"
и ушла в умиление, плавно перерастающее в скулёж:Его очень способные и очень деревенские стихи нам, футуристам, конечно, были враждебны.
Но малый он был как будто смешной и милый.
Зачем, зачем я снова возвращаюсь к тому, от чего ушла?
Сжато по теме из гугла
Завтра продолжу, чувствуется