otonia
существование обозначилось узким тесным кругом, в котором есть пекарня, репетиторства, японский и один-единственный человек, с которым общение стало практически непрерывным. замкнуло. не то чтобы я сильно страдала по этому поводу, в рабочие дни я выхожу в темный город и воображаю себя рыцарем, который сражается с реальностью (дико понравилось это выражение - сражаться с реальностью), затыкаю уши смысловыми галлюцинациями и довольно бодро шлёпаю навстречу пирожкам и булочкам, размышляя об иксменах, аокисах, реборне, ходасевиче, бличе. рабочая смена длится двенадцать часов, и я мысленно разделяю её на три части. первые четыре часа длятся с четырёх часов, от пробуждения, и до восьми утра, когда уже заготовлена первая партия выпечки, а пекарня открывает двери. дальше темп возрастает, и приходится использовать всё своё внимание и интуицию, чтобы предугадать, сколько всего надо заложить в расстойку, чтобы продукция не заканчивалась. это длится примерно до двенадцати. и с двенадцати до четырех - промежуток, который каждый день разный, в зависимости от количества народу. в три я стараюсь все дела завершить убраться, написать отчёт, свериться с кассой и валить - либо на занятие, либо домой, где я читаю, готовлюсь к занятиям, учу японский. выходные дни, которых предполагается много, пропадают как в тумане, но, кажется я в них тоже делаю японский, болтаю с со о всяких глупостях, и снова репетиторство.
жизнь такая казалось бы по моему желанию, но мне кажется, я постепенно еду крышей от непривычного отсутствия общения в жизни.
жизнь такая казалось бы по моему желанию, но мне кажется, я постепенно еду крышей от непривычного отсутствия общения в жизни.