[Aeronia]

Простите. Но я ржу над этим кусом уже больше часа, и потребность с кем-нибудь поделиться стала просто невыносимой.
— Ну, — Ричард тоже вздохнул, — он меня совсем не замечает...
— Ох как хорошо, — с облегчением сказала женщина, — я-то опасалась, что он... — она замялась и начала комкать платочек, которым утирала глаза.
— Чего же хорошего? — удивился Ричард. — Я же, ну... На практике. Мне нужно работать.
Губы женщины вдруг сложились в печальную гримаску.
— Ах, если бы вы знали, Ричард, что Рокэ Алва понимает под работой, — она снова отошла к кофеварке и налила кофе Ричарду и себе. — Да вы садитесь. Вам с сахаром?
— Да, два кусочка, — машинально ответил Ричард. — А вы о чем?
— Когда-то, — печально сказала Катарина, ставя перед ним чашку и садясь напротив, — я тоже хотела быть журналистом. Я была юна и невинна, я пришла сюда сразу после школы, и не ждала того, что произошло. Этот ужасный человек... — она помешала кофе, хотя сахара, Ричард видел, туда не положила, — он даже не спросил, чем я хочу заниматься. Он привел меня в свой кабинет и... — она прикрыла лицо рукой и покачала головой. — Нет, это слишком ужасно. Вы еще так молоды, Ричард, вам не нужно этого знать.
— Но я должен знать! — Ричард взволнованно наклонился вперед. — Он же мой куратор!
— Да, вы правы, — Катари печально взглянула на него. — Я расскажу вам. Но помните, Ричард, он все же профессионал и отличный журналист, и его навыки не подлежат сомнению. Просто он, — женщина опять всхлипнула, — он чудовище. Он сказал мне — едва спросив, как меня зовут, и даже не взглянув на мой аттестат — он сказал: значит, вы хотите стать журналистом? Ну что ж, начнем с малого. Сделайте мне... — Катари выдержала трагическую паузу, — репортаж!
Воцарилось молчание.
— И... что? — наконец растерянно спросил Ричард.
Катарина подняла на него полные слез голубые глаза.
— Вы тоже, — сказала она с отчаянием. — Вы такой же как он! Вы... вы даже не видите в этом ничего... — она вскочила, оттолкнув чашку и едва не расплескав кофе. — А я до тех пор никогда раньше не делала никому репортаж! И даже не помышляла об этом!
— Но Катари... — все так же растерянно сказал Ричард.
Женщина заметалась по кабинету, как раненая птица, прижимая пальцы к вискам.
— Я даже не подозревала, — быстро и как в забытьи говорила она, — что в редакции царит такой... такая безнравственность! Вот так, с порога — предложить мне, незнакомой девушке, вчерашней выпускнице, сделать ему репортаж! И самое ужасное, что я... Ох, Ричард, я так хотела быть журналистом! Я... — она остановилась и взглянула на него с видом оскорбленной гордости. — Вы можете меня презирать, если хотите. Но я сделала ему этот репортаж. Прямо там.
— Прямо там? — непонимающе переспросил Ричард.
— О да, — Катари горько улыбнулась. — Вас это тоже удивляет. Любого нормального человека бы удивило. А он... Знаете, как он отреагировал? Он смеялся. Он смеялся все время, что я... — она сжала губы и отвернулась. — А потом сказал — ну что ж, журналиста из вас не выйдет, но секретарша получится отличная. И вот с тех пор... — она вздохнула и без сил опустилась в кресло, — я тут и работаю.
— Понятно, — вежливо сказал Ричард.
На самом деле, понятно ему совершенно ничего не было.
Но похоже, Алва действительно был чудовищем.
Как можно было по одному репортажу решить, что из Катари не выйдет журналиста? Он должен был дать ей второй шанс!
Ричард твердо решил поговорить об этом с куратором — когда ему вообще представится случай с ним поговорить.
(с) Оттиски Этерны