Мой научный руководитель и рецензент - это просто какие-то хороший коп и плохой коп. Рецензент лапочка. Научрук ругается, придирается и гонит работать. Ругает по делу, но неприятно ругает, хочется удавиться, разрыдаться и отказаться от участия в защите. Резензент, хотя она и не обязана, подправила все опечатки, ошибки по оформлению, дала советы, рассказала, как проходит защита. Письмо её состояло из критики, но начиналось оно с фразы "в целом работа хорошая". После характеристики научрука, которая заявила, что "я здесь и тройки не вижу" просто мёд на израненную душу. Впереди ещё три текста примеров, а я опять захочу ночью спать, вот сюрприз-то. Боюсь((.
нытьёистерика. мама не удивлена, мама последний месяц спрашивает, когда я начну истерить по поводу диплома. теперь, говорит, по тебе заметно: диплом уже скоро. глупо как-то сливаться на последнем этапе, я ведь столько всего уже прошла за время университета, но конкретно сейчас у меня навязчивое желание всё бросить, кинуть, уйти. я бы себе такое никогда не простила, но очень хочется слабовольно спрятаться под одеяло и я в домике, меня нет, я не существую. у меня, кажется, ещё ничего в жизни не вызывало большего количество неврозов, баттхёрта и истерик, чем учебные заведения. я не создана для них, они для меня. сейчас мне надо успокоиться и всё сделать, но как, как это сделать, если у меня недосып третий день и успокоиться не получается.
Сижу перед монитором, стою перед необходимостью редактировать диплом. И думаю о жизни. Наука - не моё. Очень хочется оказаться во времени где-то спустя две недели, чтобы всё уже сдано. Сейчас - мучительно. Глухое беспросветное отчаяние, не хочу ничего делать, а надо. Надо ли? Но да, будет у меня корочка. Мне не важно как я его защищу, я согласна на тройку с минусом, я просто хочу, чтобы это уже закончилось. Почему-то кажется, что уже никогда в жизни не будет так мучительно, как в университете. Пытаюсь собраться, но что-то получается плохо. Надо брать пример с Маши. Маша до сих пор не отправила диплом на проверку и сегодня она гуляет и завтра она тоже планирует гулять. И спокойна как удав.
Позвонил друг детства. Привет, это М, сосед по дому, стою напротив подъезда, выходи прямо сейчас. Я думала, он больше не позвонит. Ахх, в какого красавчика он вырос, загляденье. Десять лет с ним не виделись и сейчас он ну просто "О боже, какой мужчина". В оркестре играет. Недавно из армии вернулся и, у меня сложилось смутное впечатление, что ему там понравилось. Он ещё и контрактником некоторое время был, как я поняла. Чем живёшь, спрашиваю я, выдохнув. Мой фонтан было некоторое время не заткнуть. Музыкой отвечает он. Какая милота. Жаловалась ему на диплом. Ну ты же умная всегда была, говорит он удивленно. Кто умная, я умная? Говорю, умничать и быть умной разные вещи. Я в общем понимаю, чего у него такое впечатление сложилось, я рядом с ним всегда болтушкой была. Если уж что изменилось со временем, так это в нем. А я как была, так и осталась.
Черт, я ненавижу ссориться с природой, но осы нынче совсем обнаглели. Я-то думаю, чего она всё жужжит так радостно и с такой пугающей регулярностью. Оказалось, она начала строить на батарее гнездо Окна из-за жары открыты, сетки нет, вот она и повадилась сюда летать. Теперь не знаю, когда можно окна будет открыть, дорогу она помнит отлично и видимо ещё не раз прилетит. И вот понятно, что мозгов-то нет, а жалко всё равно. Несколько дней гнездо строила, а тут пришли злобные людишки и выкинули его.
Слушайте, слушайте!!! ... Никто не знает, где можно заказать споры Коджи? Это такие споры, с помощью которых рисовое вино отправляют в брожение. Гугл молчит, а я загорелась идеей сделать саке в домашних условиях. Судя по интернет мануалам - это не так уж и сложно впрочем посмотрим, найду ли я эти Коджи.
Меж тем у меня успех! С пловом. С ним связана в нашей семье целая история ненависти и любви. Ну то есть как. Мама, когда готовит еду, как правило, ориентируется исключительно на собственное чутьё и импровизирует по полной программе (что всегда меня, сторонника точности в некоторых моментах, приводимт в ужас). Не знаю, как так получается, но когда он делает этот свой плов, то получается, по выражению папы "рисовая каша с морковкой". Маме норм, она её любит. А вот папа - страстный поклонник настоящего узбекского плова, чтобы рисинка к рисинке, рассыпчато и остро. Плов не раз становился предметом раздоров, потому что папа обижался, когда мама варила эту свою рисовую кашу, а мама заявляла, что мы не в Узбекистане, и ешь, что дают. Так что эту тему я обойти не могла, и вот однажды, я вообразила себя суперменом и полезла искать рецепты "исконно узбекского плова". Нашла чуть больше, чем дофига, но один, самый оригинальный мне больше всего понравился. Там мужик плов готовил в пропорции два кило риса на два кило моркови и мяса и готовил он его на улице, на костре. Пропорции я, конечно поменяла на двести грамм, но в целом папа остался доволен. Плов - это какая-то константа на этой кухне, как блины для мамы. Почти каждую неделю его делаю, причем уже почти на автомате. И вот недавно мама рассказывает, что знакомые узбеки дали папе попробовать своего плова. И что, спросила маман папу, сильно отличается от милиного? Да одинаково, ответил папа, только у Милы морковь крупнее нарезана. Приятно, приятно . Ну в смысле, я как раз к аутентичности и стремилась.
Не прошло и пары лет за плитой, как я заинтересовалась-таки азиатской кухней. Началось всё с кимчи, я уже купила почти все ингридиенты (не нашла перца хлопьями, зато рыбный соус и рисовая мука в Бэхе есть) и хотела готовить уже сегодня, но кажется, уже поздновато. В любом случае, его несколько дней надо настаивать, так что какая разница. Но плотину прорвало, хочу больше корейщины! Замариновала сегодня помидоры по-корейски. Не знаю, что получится, может и гадость, узнаю через десять часов Но наличие острого красного перца настораживает.
Ну и да, сегодня я дружу с блендером. Сделала наконец гаспачо, как раз вовремя, жара более-менее спала да и вечер наступил, самое время для холодного супа. Но ничего, надеюсь, за ночь в холодильнике с ним ничего не сделается. Теперь я поняла, чего в рецепте советуют перед подачей настаивать три часа в холодильнике и ещё при желании лёд класть, ведь действительно, чем он холоднее, тем вкуснее. Но супец мне однозначно по душе.
ЗЫ Очень печально мне со всеми этими кухонными событиями. Понимете, не с кем поделиться! Заехала по дороге к Катерине, она мне про то, какие мужики уроды, а я ей - про кухню После пятнадцатиминутной речи про кимчи, рисовое вино, японскую кухню, трудность доставания некоторых ингридиентов я почувствовала равнодушный холод антарктиды с её стороны На а она что, она пожимает плечами и говорит своё коронное "какой мне интерес слушать, если ты это не мне готовишь". И мне, собственно, идеально на кухне одной, я даже музыку не включаю, полное погружение, но иногда так хочется выговориться
Сегодня я окончательно перегрелась. Поняла я это, когда, скинув Лиле японца отправилась домой и по дороге столкнулась с Эндрю и Кеном. Они мне радостное "привет!", а я им давай по-японски как в бреду объяснять, откуда я иду и чего такая уставшая. Они на меня смотрят недоуменно, а мне начинает казаться, что я что-то неправильно сказала. Пытаюсь найти ошибку в своём японском. И только спустя полминуты понимаю, что ошибки в японском нет, но Эндрю по-японски поймёт максимум два слова, а Кен ни одного, и надо срочно переключать язык. Зашла к Катерине. Катерина слушает Полозкову, а я ей втираю про корейские дорамы. Та ещё картинка. Решили разойтись по-мирному. В общем я наконец дома, в прохладе, спаааааать.
Но подобная практика - это здорово. Чем чаще происходит общение с носителями, тем легче оно проходит. Когда он мне вчера позвонил на телефон и заговорил на японском, я, хоть мне и казалось, что я всё забыла, умудрилась поддерживать этот разговор и выяснить, где он находится и на каком месте я его найду, и всё чисто на автомате. Сложности: смелость говорить есть давно, несу хрень и ничего не расплёскиваю, но словарный запас мааааленький. Регулярно забываю постые слова.
Радостная Лийка пишет из своей Японии. Угадай, мол, с кем я завтра встречаюсь. Что, говорю, неужели Наоки (её универсиадская любовь). Нет, довольно отвечает она, Наоки я уже отовсюду удалила. Люблю её радикальные методы. В общем, методом пыток и допросов выяснилось, что встречается она завтра с Коноске. Это который у меня по каучсёрфингу жил три дня. И этот засранец, кстати, так и не ответил на последнее сообщение по лайну. Но не суть важно. Окей, говорю я. Это всё замечательно, но у меня в душе сейчас моется японец из Екатеринбурга. Пора переименовываться из квартиры в хостел для японцев в Казани
Сложно без фандома, когда хочется ненадолго заполнить свою жизнь чувствами. Туда ещё прикладывается недосып, упоротость, влюблённый блеск в глазах и полная потерянность для общества, но право слово, кого это волнует. В любом случае, у нас безысходность, идти некуда. Люди крестик по-прежнему радуют только первоклашками. Вторые не плохи, но не настолько, чтобы их пересматривать, а первоклашки уже отгремели. Теперь это не судьба мира и не вселенная иксменов. Это просто их отношения, Эрика и Чарльза. Но он-то сами разберутся. В разработке был и Гарри Поттер, но он не идёт. Единственное - очень хочу почитать его в оригинале. Одну книгу. Чтобы побывать в том мире уже без языкового барьера.
Дочитала Маяковского, вот и тоска. Хоть бы кто на велосипеде позвал кататься Пойду иероглифы учить
PS Очень бурная жизнь во сне. Всё время куда-то иду, направляюсь, обещаю, что-то не успеваю. И вся такая дерзкая, сначала нарушу правила, порядки и принципы, а потом оставшийся сон беспокоюсь, как бы чего не вышло. В одну из ночей была с Онегиным в гигантского и угрожающего вида аквапарке, который находился в Питере. Побывала ведьмой в каком-то магическом мире, или это был Хогвартс, и там я вызвала двух духов, несмотря на запреты, дракончиков, рыжего и серого. Они всё ко мне ластились. Только проснувшись поняла, что морды-то у них точь-в-точь были как у двух наших собак, которые ко мне особенно неравнодушны. Сегодня место действия не помню, но кажется, я обещала встретиться в семь с Хирс, помню какой-то эскалатор, директора Свитера, булочки, политые сиропом, один ванильным и карамельным, а второй со вкусом помадки, о чем я и сделала во сне гениальную догадку.
Теперь, из исторической дали, вероятно кажется, что все наше поколение было влюблено в Маяковского, как был влюблен я. Грубо говоря, это верно, но необходимо сделать оговорку. На всю нашу огромную школу в Староконюшенном переулке, носившую гордое наименование «имени Томаса Эдисона», где было по три-четыре параллельных группы, таких, как я, в старших группах в годы 1926-1928 было всего двое - и это на полтора-ста или больше мальчиков в одной из лучших школ Москвы. Куда ходили остальные? Очень был популярен цирк. В те годы на арене царил изумительный Вильям Груцци, прыгал через несколько лошадей чубатый Виталий Лазаренко-старший. Ходили и на французскую борьбу на территории б. Сельскохозяйственной выставки. Любили бокс, где уже всходила звезда Градополова. И уже все поголовно чуть ли не ежедневно — в кино: это было общим повальным помешательством. Из современной литературы читали переводные романы, рассказы Зощенко и Пантелеймона Романова. Знали Есенина, больше из-за его смерти. Популярны были Жаров, Безыменский и Уткин. Имя Маяковского знали все, хотя бы по постоянным упоминаниям в прессе, но стихи очень мало. Для большинства он был фигурой спорной, фельетонной и даже анекдотической. И все же в многочисленных спорах победу одерживали всегда его сторонники по простому закону жизни, что любовь сильнее равнодушия. И из года в год их становилось больше. Как их в конце концов стало много - показали его похороны.
Мой Маяковский (Александр Гладков "О Маяковском")
Я упоминал о вечере у Цетлиных, когда Маяковский читал «Человека». Вячеслав Иванов иногда благожелательно кивал головой. Бальмонт явно томился. Балтрушайтис, как всегда, был непроницаем. Марина Цветаева улыбалась, а Пастернак влюбленно поглядывал на Владимира Владимировича. Андрей Белый слушал не просто — исступленно и, когда Маяковский кончил чтение, вскочил настолько взволнованный, что едва мог говорить. Его восторг разделяли почти все присутствовавшие. Но Маяковского рассердила чья-то холодная, вежливая фраза. Так с ним всегда бывало: он как бы не замечал лавров, искал тернии. В его стихах непрерывные бон с реальными и воображаемыми противниками новой поэзии. Что скрывалось за этими обвинениями? Может быть, спор с самим собой? Мне привелось читать некоторые статьи о Маяковском, написанные за границей, авторы которых пытаются доказать, что революция погубила поэта. Трудно придумать большую нелепость: без революции не было бы Маяковского. В 1918 году он меня справедливо обозвал «испуганным интеллигентом»; мне понадобилось два года, для того чтобы понять происходящее. А Маяковский революцию сразу понял и принял. Он был не только увлечен — поглощен строительством социалистического общества.
Ну, я, собственно, что. Что и требовалось доказать. Олеша. И вы туда же.
Я был влюблен в Маяковского. Когда он появлялся, меня охватывало смущение, я трепетал, когда он почему-либо останавливал свое внимание на мне… Что касается моего внимания, то оно все время было на нем, я не упускал ни одного его жеста, ни одного взгляда, ни одного, разумеется, слова. Я уже как-то писал о том, что хоть я и был молод в то время, когда общался с Маяковским, но если мне предстояло любовное свидание и я узнавал, что как раз в этот час я мог бы увидеть в знакомом, скажем, доме Маяковского, то я не шел на это свидание, — нет, решал я, лучше я увижу Маяковского…
Это не книга, это ад души моей. Говорю я, конечно, о "Моём Маяковском". Я не знаю, как так случилось, может быть особая подборка цитат и воспоминаний, но все-все-все эти люди, которые пишут о Маяковском просто по уши в него влюблены. И читать это не-вы-но-си-мо. Читая очередной пассаж от Олеши про голос Маяковского, про то, как он менялся в зависимости от настроения, от публики, я на каждом предложении захлопываю книгу и иду прогуляться до кухни. До магазина. До другого конца города. Уехать, умчаться далеко-далеко. Сколько восхищения, сколько любви, нежности, внимания, собачьей преданности и тоски. Такое чувство, что у поэтического мира того времени был свой культ личности, свой вождь и повелитель. Я ведь не настолько любила Маяковского. Если бы мне не попалось в своё время стихотворение его стихотворение на смерть Есенина, всё так бы и оставалось. Сейчас же, насквозь пропитавшись всей силой любви этих людей я и сама немного влюблена. Да что там немножко
Поэтический мир России начала века - это какой-то отдельное измерение. Другая планета. Такое чувство, будто они жили, дышали, питались поэзией. А я, читая эту книгу, погружаюсь не только в эпоху, в их жизни, в поэзию, я погружаюсь в их погружённость в поэзию.
И всё-таки поэты начала двадцатого века - это один сплошной мультифандом со своими монстрами, хомячками, холиварами маяк - король холиваров и фестами
quote#1 С уходом Маяковского ушел судья. Страшней была ответственность писателя, когда был жив Маяковский. Пишешь для читателя, для времени — но пишешь также и для того, чтобы услышать похвалу от мастера, которого боишься. читать дальшеМне очень важно было знать, что сказал Маяковский о моих работах. Я думаю, что не только мне, а многим из нас. Все прислушивались. Когда он ругал, обижались, и немногим хватало уверенности в себе, чтобы не обидеться и не «ехать на обратных», отыскивая — в ответ на критику — слабые стороны в самом судье. Неправильно, что и у нас, в советском обществе, существует страсть к умалению большого, неприязнь к крупной фигуре, борьба за место. Некоторые находят особенное удовольствие в ругани по адресу большого художника. Маяковского ругали, как теперь ругают Мейерхольда. М.Файнзильберг, В.Катаев, М.Булгаков, Ю.Олеша, И.Уткин на похоронах Владимира Маяковского. 1930.
quote#2 Что в образе Маяковского давало краткое впечатление? Мне кажется, что взгляд. Однажды я остановился у витрины, в которой выставлены были пожелтевшие на солнце книжки библиотеки «Огонька». На каждой был портрет. И только с двух портретов был направлен на меня взгляд, который заставил меня думать о том, что такое жизнь. Один портрет был Чаплина, другой — Маяковского.
Гуляла вчера в ожидании папы по Бэхетле на Павлюхина и чувствовала себя Алисой в стране чудес. И не то чтобы там было что-то из ряда вон выходящее, просто там было ВСЕ и в одном месте. Вот где надо черпать вдохновение. Купила наконец-то чечевицу, соблазнилась булгуром. Очень хочу салат из чечевицу политый лимонным соком, как это делали у нас в Свитере. Да и булгур, в принципе, тоже наследие работы в кафе, только я ещё не придумала, что с ним делать.
Готовила вчера картофельные зразы с грибами. Наглядный пример, как количество перерастает в качество, ничего не разваливается, не пригорает, всё чётко и надёжно. Думаю, теперь я их почаще буду готовить, ведь маман они внезапно понравились. Единственное, мне надоело готовить только с грибами, хочу какие-нибудь другие начинки. Грибы - беспроигрышный вариант, конечно. А если кусочки курицы добавить, то ещё интересней. Но мне любопытно, какие овощи так хорошо будут сочетаться с картофелем, что их можно будет заменить грибами. Ну и с фаршем тоже надо попробовать.
Блины - это мой регулярный спутник не только в речи, но и на кухне, так как мне нравится их готовить, а мама их очень любит. Решилась вчера в порядке эксперимента приготовить блины из крапивы, очень уж понравился мне их зелёненький цвет на картинке. Хорошо то, что блины получаются действительно тонкие-тонкие, но одновременно довольно упругие, так что в них идеально заворачивать какую-нибудь начинку (лучше несладкую). Только вкуса крапивы не чувствовалось совсем, что было немного обидно, однако у меня есть подозрения, что это я мало её добавила. В следующий раз надо больше. Вообще, тема зелени в блинах увлекательна, хочу попробовать с петрушкой, салатом, укропом, щавелем. Любимый вебспун услужливо подсказывает: со шпинатом! И надо поискать, что кроме молока и кефира можно использовать. На кефире сложно делать тонкие блинчики, однако одни идеальны по вкусу, а на молоке - идеальные по тонкости, но остаётся этот сладковатый привкус. Может, сахар не класть?
Все неплохо, но все не так, Глухое отчаяние каждый вечер, Когда нет встреч. Не помогает даже кухня. Не хочу себе признаваться в том, Что готова бухать каждый вечер, Чтобы не возвращаться в эту реальность. Она не трудная, не трагичная, Не плохая. Она никакая и все не так. Мне не нравится как оно есть, Но изменить я сейчас ничего не могу, а когда смогу, то и менять ничего не надо будет. Наверное мой характер многому виной - совершать множество необдуманных действий от беспокойства, чтобы хоть что-то делать, а потом разгребать образовавшийся бардак.
Каждый раз, когда ищу примеры для диплома в этой книге, чувствую, как в животе парят бабочки. Но королева этой сцены явно Макгонагалл. “What are you doing, Potter?” said Snape, as coldly as ever, as he strode over to the four of them. “I’m trying to decide what curse to use on Malloy, sir,” said Harry fiercely. Snape stared at him. “Put that wand away at once,” he said curtly. “Ten points from Gryff—” Snape looked towards the giant hour-glasses on the walls and gave a sneering smile. “Ah. I see there are no longer any points left in the Gryffindor hour-glass to take away. In that case, Potter, we will simply have to—” “Add some more?” Professor McGonagall had just stumped up the stone steps into the castle; she was carrying a tartan carpetbag in one hand and leaning heavily on a walking stick with her other, but otherwise looked quite well. “Professor McGonagall!” said Snape, striding forwards. “Out of St. Mungo’s, I see!” “Yes, Professor Snape,” said Professor McGonagall, shrugging off her travelling cloak, “I’m quite as good as new. You two—Crabbe—Goyle—” She beckoned them forwards imperiously and they came, shuffling their large feet and looking awkward. “Here,” said Professor McGonagall, thrusting her carpetbag into Crabbe’s chest and her cloak into Goyle’s; “take these up to my office for me.” They turned and stumped away up the marble staircase. “Right then,” said Professor McGonagall, looking up at the hourglasses on the wall. “Well, I think Potter and his friends ought to have fifty points apiece for alerting the world to the return of You-Know-Who! What say you, Professor Snape?” “What?” snapped Snape, though Harry knew he had heard perfectly well. “Oh—well—I suppose…” “So that’s fifty each for Potter, the two Weasleys, Longbottom and Miss Granger,” said Professor McGanagall, and a shower of rubies fell down into the bottom bulb of Gryffindor’s hour-glass as she spoke. “Oh—and fifty for Miss Lovegood, I suppose,” she added, and a number of sapphires fell into Ravenclaw’s glass. “Now, you wanted to take ten from Mr. Potter, I think, Professor Snape—so there we are…” A few rubies retreated into the upper bulb, leaving a respectable amount below nevertheless. “Well, Potter, Malfoy—I think you ought to be outside on a glorious day like this,” Professor McGonagall continued briskly. Мэгги Смит
quote#1 Почему же застрелился Володя? В Маяковском была исступленная любовь к жизни, ко всем ее проявлениям — к революции, к искусству, к работе, ко мне, к женщинам, к азарту, к воздуху, которым он дышал. Его удивительная энергия преодолевала все препятствия… Но он знал, что не сможет победить старость, и с болезненным ужасом ждал ее с самых молодых лет. Всегдашние разговоры Маяковского о самоубийстве! Это был террор. В 16-м году рано утром меня разбудил телефонный звонок. Глухой, тихий голос Маяковского: «Я стреляюсь. Прощай, Лилик». Я крикнула: «Подожди меня!» — что-то накинула поверх халата, скатилась с лестницы, умоляла, гнала, била извозчика кулаками в спину. Маяковский открыл мне дверь. В его комнате на столе лежал пистолет. Он сказал: «Стрелялся, осечка, второй раз не решился, ждал тебя». Я была в неописуемом ужасе, не могла прийти в себя. Мы вместе пошли ко мне, на Жуковскую, и он заставил меня играть с ним в гусарский преферанс. Мы резались бешено. Он забивал меня темпераментом, обессиливал непрерывной декламацией.
quote#2 Как часто я слышала от Маяковского слова «застрелюсь, покончу с собой, 35 лет — старость! До тридцати лет доживу. Дальше не стану». Сколько раз я мучительно старалась его убедить в том, что ему старость не страшна, что он не балерина. Лев Толстой, Гете были не «молодой» и не «старый», а Лев Толстой, Гете. Так же и он, Володя, в любом возрасте Владимир Маяковский. Разве я могла бы разлюбить его из-за морщин? Когда у него будут мешки под глазами и морщины по всей щеке, я буду обожать их. Но он упрямо твердил, что не хочет дожить ни до своей, ни до моей старости. Не действовали и мои уверения, что «благоразумие», которого он так боится, конечно, отвратительное, но не обязательное же свойство старости. Толстой не поддался ему. Ушел. Глупо ушел, по-молодому.
quote#3 Мысль о самоубийстве была хронической болезнью Маяковского, и, как каждая хроническая болезнь, она обострялась при неблагоприятных условиях. Конечно, разговоры и мысли о самоубийстве не всегда одинаково пугали меня, а то и жить было бы невозможно. Кто-то опаздывал на партию в карты — он никому не нужен. Знакомая девушка не позвонила по телефону, когда он ждал, — никто его не любит. А если так, значит — жить бессмысленно. При таких истериках я или успокаивала его, или сердилась на него и умоляла не мучить и не пугать меня.
quote#4 Предсмертное письмо«В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил. Мама, сестры и товарищи, простите — это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет. Лиля — люби меня. Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо. Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся. Как говорят — „инцидент исперчен“, любовная лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид. Счастливо оставаться. Владимир Маяковский 12/IV 30
Товарищи Рапповцы, не считайте меня малодушным. Серьезно — ничего не поделаешь. Привет. Ермилову скажите, что жаль — снял лозунг, надо бы доругаться. В. М. В столе у меня 2000 руб. — внесите в налог. Остальное получите с Гиза. В.М.»
Весь Маяковский — в своем предсмертном письме. Он боялся, как бы кого-нибудь не обвинили в его смерти. Боялся сплетен. Больше всего он ненавидел сплетни. В нашем быту они начисто отсутствовали. Он просит прощения и у товарищей, и у родственников за причиненное им горе. При жизни он старался не делать этого. «Лиля — люби меня». Это значит: прости, не забывай, защищай, не бросай меня и после моей смерти. И после моей смерти я хочу быть первым в твоем сознании, как хотел этого при жизни. К правительству он обратился словами: Товарищ правительство, — то есть с доверием, дружбой. И убивая себя, он оставался большевиком. Он по-товарищески просил правительство взять на себя заботу о людях, о которых сам заботился при жизни. Он поручил Осипу Максимовичу и мне заниматься его литературным наследством: Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся. Это означало: Брики так глубоко знают меня и мои сочинения, что разберутся не только в том, что я уже создал, но и в том, что я задумал. Несмотря на разногласия с рапповцами, он считал их товарищами в революционной борьбе и не желал, чтобы они думали о нем как о трусе, и пожалел, что не доругался с ними по творческим вопросам, — это было не в его привычках. Он всегда платил денежные долги и даже после смерти не хотел оставаться ничьим должником. В столе у меня 2000 рублей — внесите в налог. И не мог он умереть без стиха, без шутки — они сопутствовали ему всю жизнь. И то, что упомянул В. В. Полонскую в составе своей семьи. Своей просьбой к товарищу правительству устроить ей сносную жизнь он надеялся дать ей независимость. И не хотел он, чтобы его смерть послужила кому-нибудь примером: Это не способ (другим не советую). То есть это ничего не решает, ничего не меняет, это бегство, но у него выхода нет — нет сил побороть ощущение надвигающейся старости и с ней так гиперболически, казалось ему, растущей неполноценности. Счастливо оставаться — пожелал он всем нам. Это было искренне. До последней минуты остался он верен себе. Прошло много лет со дня смерти Володи. Лиля — люби меня. Я люблю его. Он каждый день говорит со мной своими стихами.
Почему-то все мои последние попытки расстаться с частью волос на голове проходят истерично. Но ладно, я не сдамся, а в следующий раз достигну наконец желаемой длинны. А пока пойду порыдаю. -------------------- Дубль два. И теперь я либо испорчу себе всё оставшееся лето, либо накормлю наконец своих тараканов. А может накормлю тараканов, испортив лето. Но в конце концов, отрастут же. Честное слово, мне иногда кажется, что походы в парихмахерскую делают сильнее и учат принимать решения.
«Есенина Маяковский читал редко. Помню только: Милый, милый, смешной дуралей, Ну куда он, куда он гонится? Неужель он не знает, что живых коней Победила стальная конница? («Сорокоуст») Н. Ф. Рябова вспоминает, что в Киеве в начале 1926 года, когда он писал стихотворение «Сергею Есенину», Маяковский без конца твердил, шагая по комнате: Предначертанное расставанье Обещает встречу впереди. Она сказала ему: — Владимир Владимирович, не «предначертанное», а «предназначенное». Маяковский ответил: — Если бы Есенин доработал стихотворение, было бы «предначертанное». При жизни Есенина Маяковский полемизировал с ним, но они знали друг другу цену. Не высказывали же свое хорошее отношение — из принципиальных соображений. Есенин переносил свое признание на меня и при встречах называл меня «Беатрисочкой», тем самым приравнивая Маяковского к Данте.»
моё настроение - это такой забавный агрегат, что при общении со мной может казаться, что я совсем ебанутая. например сегодня. очень хреновый день, люди вокруг козлы и мудаки, эмпатия привозила из мира тележки полные негатива, я ныла и страдала в скайп, внутренности стягивались в морской узел, а истерика всё не находила выхода, мне хотелось как-то заместить все мысли физической болью, я металась по квартире, словно зверь в неволе, а в динамиках на всю громкость завывали смысловые галлюцинации. всё серьёзно, короче. спустя пять минут я радостно пишу человеку о том, что я упоролась, что я придумала сказку о медведе и сове, и что я слушаю смысловые галлюцинации и радостно хохочу
эта неделя, начиная с прошлого четверга превратилась в какую-то чертову синусоиду одиночества, где велосипед был главным её печальным символом. в какой-то момент даже становится хорошо, ты проникаешься беседами с собой, думаешь о том, что в кинотеатр одной ходить тоже прикольно, а остальные всё равно тебя никогда не поймут, вот такой ты трагический образ. плохо не быть одной, а то, что я не могу найти человека, с которым бы можно было разделить наболевшее и не очень. эмоции скапливаются и не находят выхода. я пыталась, но выражаемое не выражается, а консервируется. сегодня, кажется, пик и последние пару часов я готова выть в голос на луну. не поймите неправильно - людей вокруг меня много и есть очень родные и любимые, но моё внутреннее "я" требует эмоций аттракциона "кобра", обыденность угнетает, а люди всё спрашивают и спрашивают, что у меня с дипломом. да к черту его. катерина объявила сухой закон, следуя, очевидно, добрым традициям своей квадры, а мне не хочется пить в одиночестве, ведь это совсем не весело. докатилась: мне не с кем пить.
я привыкла ничего не ждать от дня рождения, это не тот праздник, который я в принципе отмечаю, единственным плюсом от прошедшего события является то, что я наконец-то буду помнить, сколько мне всё-таки лет, ведь предыдущая цифра почему-то не задерживалась у меня в голове ни в какую. и мне нравится мамин деловой подход к этому делу: ах да, у тебя же скоро день рождения, тебе что-нибудь надо? нет? ну ок. и нетнетнет, я не люблю розы, они скучные, я не понимаю, зачем они, и когда мне принесли их по утру охапку, я почувствовала себя эмоциональным инвалидом, потому что просто не могла им хоть сколько-нибудь радоваться.
- понимаешь, мам, почитать мой дневник, и всё моё прошлое - это полная оторванность от мира. - да ты и сейчас летаешь, только низко к земле. — пожалуй, очень метко характеризует текущую проблему. всё никак, всё серо, нет крайности и идеи. крайность была, оказывается, пару лет назад, когда я может и не знала, зачем живу, зато с упоением страдала до затяжных депрессий, истерик и суицидальных постиков в закрытом дневнике. сейчас я, кажется, смирилась с тем, что жива и уже не мечтаю о кнопке "выкл" у себя на голове и даже стараюсь не задавать вопрос "зачем". но хочется определенности, крайности, либо уж в небо, либо на землю с концами, меня достал этот вечный компромисс между.
а ещё воинственные настроения, я морального готова остичь лохмы под корень и пока меня останавливает только негативный опыт последнего посещения парикмахерской.
но не будем о грустном, поговорим о хорошем, ведь очень спасет в этом плане фандом. я не думала, что меня снова накроет, второклашки не то, о чем я хочу пока говорить, но я совсем недавно пересмотрела первоклашек-крестиков и меня накрыло также, как в далёком 2011. я помню то бесконечное количество раз, которое я пересматривала этот фильм дома, не считая трёх раз в кинотеатре. я помню, что под конец меня уже мутило от них и в итоге я три года не могла смотреть на фандом, и вот оно возвращается, я пишу простыни рассуждений о том, кто они есть и суть их отношений, эти два персонажа делают мне хорошо и плохо одновременно, задевая какую-то больную точку. и я не знаю, чего же такого в этом фильме, он наверное не такой уж прекрасный, но все попытки воззвать к здравому смыслу бессмысленны, когда я вижу первое появление фассбендера на экране. он лежит на кровати в отеле в одном только халате, и ты смотришь на это безобразие и мыли сразу исчезают. ну а потом глазки макэвоя дополняют картину, ну макэвой в принципе сделает собой любую картину, много-много гомоэротического подтекста и всё там так стильно, изящно, близко и понятно. а ещё этот фильм доставляет мне лингвистический оргазм. какой дубляж, что вы, смотреть надо исключительно оригинал и радоваться! потому что сначала шоу говорит по-немецки и тут же становится хорошо, затем нам показывают эрика, который говорит по-французски, и это его же во ретровре на прощание банкиру, но это ещё не конец, ведь потом он поедет в аргентину и сначала скажет по-испански буэнос тардес кабольерос асе калор но, а затем будет его немецкий, что-то там про шнайдер и бауэр, а потом блуд унд эре, альзо блут, и эрик в белом, и горячая аргентина, и мозг отключается совсем, а в глазах сердца, и знаете, я не совсем понимаю как, но всю иностранщину я почему-то слёту запомнила из уст эрика. а ещё был совершенно чудесный русский язык, которого не слышно за озвучкой, но когда я пересматривала последний раз, я с удивлением услышала, как чарльз говорит затянутому эриком колючей проволокой солдату на чистейшем русском "успокойся и забудь". а ведь были ещё длинные реплики от шоу, русский с иностранным акцентом - это очаровательно.